Армению на этом форуме  представляла Карине Егиазарян со своими аллегорическими куклами,  вышедшими из мистического мира гоголевской «Шинели». Куклы, которые могут сразу рассказать зрителю о представленном персонаже, обозначить его характер, прошлое и настоящее. Изготовленные с большой тщательностью, эти куклы передают определенное эмоциональное и душевное состояние персонажа, отличаются характерными для каждого образа  деталями, они одеты с подробным знанием эпохи и большим вкусом в выборе цветовой гаммы.  Большой интерес представляют эскизы декорации к спектаклю по произведению Л. Андреева «Жизнь человека» - сценограф создала некую отчасти космическую среду, а рожденное этой средой инфернальное существо уже само по себе наводит на философские мысли.

Второй представитель Армении  Нарек Кешишян привез с собой в Кишинев целый мир детства. Его «тема в искусстве» - всеми любимые детские сказки, которые прошли сквозь призму безграничного воображения молодого сценографа и разлились буйством ярких красок, в котором доминанта - гоцциевская апельсиновая теплота. Рассматриваешь эти работы, и становится очевидным, что сценограф выбирает варианты,  доступные восприятию самых маленьких зрителей и отвергает загруженность сцены, заботясь о свободном пространстве для развития взаимоотношений персонажей.

Итальянскую тему продолжила Валентина Правдина из Беларуси и ее эскизы костюмов к знаменитой истории слуги двух господ.  Следующий представитель Беларуси - Марина Шуста привезла на выставку  макет декорации к «Шерри-бренди, ангел мой...» по Ю. Станкевичу и эскизы костюмов к «Сказкам Гофмана» по Ж. Оффенбаху. Костюмы привлекали внимание лаконичной выразительностью формы и яркими деталями, найденными для каждого персонажа - вычурная прическа, многоэтажная шляпа, две пары пенсне на носу…   А герою «Шерри-бренди…»  предстоит контрастировать своими белыми крыльями сумеречному свету черной птичьей клетки-тюрьмы. А обобщают картину разноцветные блестящие кубики, в гранях которых отражается  какой-то светлый мир, где, кажется,  пересекутся самые разные  человеческие  чувства.

Особняком на этом вернисаже - и по жанру, и по тематике - стояла работа Сергея Шивци (Грузия). Молодой сценограф предлагал свое видение пьесы С. Беккета «Последняя лента Крепа». Насколько возможно судить  по картинам, художнику открылся достаточно мрачный мир персонажа, где власти тьмы противопоставлялся лишь тонкий луч  света из крошечного окошка.  Лестницы, банановая кожура, пустые бутылки – вполне невинные предметы, немые свидетели, способные пробуждать в памяти  горькие воспоминания. А Креп с большим трудом сбрасывает с плеч широкий плащ, в который он словно задрапирован, становится ясен конец его абсурдного бытия.

Привлекала внимание работа Эрика Дуйсембаева (Казахстан) – еще одно оформление к Гоголю, декорация к «Ревизору». Молодой сценограф предлагает интересное решение – череду зеркал, расположенных в шахматном порядке.  Мелькающие в них отражения уже предполагают превращения, розыгрыш, а цветовое решение само по себе отводит к имперским временам. В организации этого сценического пространства ощущается тяга художника к объемности и колористической насыщенности.

«Вечная любовь» - это звучит не только гордо, но вообще прекрасно, не так ли? История любви – что может быть лучше? Именно такую историю, рассказывал на вернисаже ряд эскизов к декорациям. Они открывали импрессионистический мир, в котором какой-то нездешний, неземной сад пестрел прозрачными красками, а тюлевые драпировки словно застыли в ожидании колебания от легчайшего ветерка.  С первого взгляда было ясно, сколько любви скрыто в сердце  сценографа,  кисть которого послушна, в первую очередь, чувству.(Ольга Муравьева, Казахстан)!

Самостильностью отличались и работы Мариям Аблаковой, представившей свои эскизы декораций как к спектаклям по европейским пьесам, так и на основе национальной классики. Ее прочтение эпоса – это взгляд на вечное человека, живущего во втором десятилетии XXI века. Основа декорации – изваяния оленей, и в камне не утративших своей стремительности. Они – символ свободы, геройства и национального самосознания.

В совместной  работе молодые сценографы из России Татьяна Юркова и Наталья Силинская обратились к  пьесе О. Богаева «Великая китайская стена», предлагая загадочную территорию «тотального театра». Ведь по ту сторону «четвертой стены» - театр со своим прошлым и настоящим. В предлагаемом ими решении использованы  портреты отцов-основателей различных арт-направлений и течений, а на кубиках-тумбах, словно на транспарантах,  красуются  «основные вопросы диалектики», точнее – вечные вопросы этики и эстетики. Художницы руководствовались  принципом «театра в театре», оставляя за собой право и возможности постоянно преобразовывать и реорганизовывать сценическое пространство. При этом они остались верны букве автора и даже и основывались на предлагаемом драматургом сценографическом варианте.

Импульсом к игре воображения  другой молодой сценограф из России Михаил Кукушкин выбрал прошедшую тернистый путь, но в конце концов, нашедшую свою достойную трактовку пьесу Н. Эрдмана «Самоубийца». Сценическое пространство, где прошлое и настоящее шагают рука об руку. Портреты Семена Семеновича на стенах,  на каких-то стульчиках - в самых невероятных местах постоянно напоминают о его существовании. Целенаправленно и образно работают в оформлении три доминирующих цвета. Удивляет умение сценографа поставить цвет на службу образности: в одном случае это гамма безнадежности, в другом несет в себе все-таки некую радостную подсветку, и трудно провести грань между скрытой тревогой и улыбкой.  Выразительна тонкая и  сдержанная работа с черным и белым  цветами, в ней прослеживается какая-то игра-соревнование  и развитие игры-соревнования.  Особое место в решении занимает холодильник, находящийся на недоступной высоте, он, кажется, несет в себе совершенно особенную идейную нагрузку -  как выстраданная и несбыточная мечта, требующая жертвы (белый холодильник, черная лестница).  Издевкой воспринимается прибор-герб, становящийся символом эпохи и приглашающий к кровавому пиру. 

Интересно, что же все-таки решит обитатель этого сценического пространства Семен Семенович: быть или не быть?

Парадоксально не велик интерес молодых сценографов к величайшему драматургу всех времен и народов Уильяму Шекспиру. Только две работы, представленные в красочном каталоге выставки, обращены к произведениям великого британца. Первая – оформление к «Двенадцатой ночи»  Фарида Ахмедова из  Азербайджана, которая, в основном, основана, на видеопроекциях,с помощью которых рождается месте действия. Вторая – эскизы костюмов и декорация к «Макбету» Лилии Поповской из Молдовы. Выбранные художником традиционные цвета отражают кровавую действительность - черные и красные ленты, и плащи-накидки,  персонажи в белых масках, создающие тревожное настроение,  ввергающее, в конце концов в ужас. Вся сцена – мрачный мир, в кольце которого правят бал темные силы.

Тема театрального шоу объединила всех участников из Узбекистана. Их эскизы  ярких национальных костюмов, сделанных к юбилейным торжествам  узбекской столицы Ташкента верны традициям и одновременно отмечены знаком индивидуальности. Но если костюмы, особенно женские, не просто вызывают интерес, но пленят, того же  не скажешь о куклах,  предназначенных для того же праздника – при виде их строгой осанки,  мертвенной бледности и дьявольского выражения глаз мороз идет по коже.

Своеобразную трактовку  фаустовского мира предлагал участник из Украины Михаил Гурин. Сценическое пространство складывается из  четырех отдельных поверхностей-площадок, сложная игра света на которых составляет атмосферу спектакля. Здесь на сцене  очевидно разделение двух миров. В одном случае действия развиваются  в гнетущем мраке, в тупике, из которого нет выхода,  в другом они происходят в мире нежной красочности почти райских кущ,  противопоставляясь и приводя к художественным обобщениям.

Привлекали внимание  эскизы костюмов Богдана Полищука, изготовленные из безмерно легких и удобных материалов. И каждый отличался своей сдержанностью, даже строгостью и элегантностью решения.

Театральное воображение Олега Татаринова питалось пьесами, предназначенными для юного зрителя. Создавая  эскизы костюмов для персонажей животных, художник не ограничивал себя знаниями об окрасе представителей фауны, но использовал все щедроты яркой цветовой палитры. А для Призрака из пьесы «Призрак замка Кентервиль» он предложил макет декорации с учетом невероятного комфорта проживания. Правда, весь этот уют обвешен паутиной и словно покрыт патиной, но такова уж  эстетика О. Уайльда.

Остается пожелать, чтобы все работы представленные на выставке сценографов в рамках Молодежного Театрального Форума в Кишиневе, ожили, как от прикосновения волшебной палочки, в спектаклях и начали дышать,  сливаясь с другими составляющими того волшебства, имя которому театр.      

 

Рузанна Аракелян

Театровед /Армения/